Обещанный стержень

На девятом десятке он по-прежнему обладает острым умом, способным безошибочно выделять существенные тенденции международного развития, отличается откровенностью и четкостью суждений.

В статье «Повестка дня для НАТО» автор признает, что организация, сыгравшая историческую роль во второй половине XX века, пребывает в кризисе. Задачи, которые стояли перед альянсом во время холодной войны, решены, к вызовам новой ситуации он не приспособлен. Происходящее, пишет Бжезинский, отражает «постепенное угасание мировой иерархии, сложившейся после Второй мировой войны, и одновременно распыление глобальной силы». С одной стороны, наблюдается политическое пробуждение той части человечества, которая всегда оставалась на периферии, с другой – появились державы с ревизионистскими наклонностями (Китай, Россия и Индия), а также «региональные мятежники», наподобие Северной Кореи и Ирана.

Наиболее серьезной угрозой автор считает расшатывание единства Запада.

Причем проявляется это даже там, где европейские союзники впервые в истории сами выразили готовность применить статью 5 Североатлантического договора о коллективной обороне – в афганской кампании.

Бжезинский считает необходимым по-новому сформулировать эту статью, дабы сделать ее более обязывающей. Сейчас обязательство каждой страны оказать нуждающимся союзникам «помощь путем немедленного принятия... такого действия, какое она сочтет необходимым» позволяет, пишет автор, «каждому союзному государству сделать ровно столько, сколько оно сочтет нужным, или не делать почти ничего».

Другая назревшая новация, полагает Збигнев Бжезинский, должна заключаться в отказе от принципа консенсуса – «под ним можно было бы понимать решение, поддерживаемое подавляющим большинством стран – членов». Иными словами – никакой участник в отдельности не будет обладать правом вето.

Также альянс следует наделить правом лишить членства страну за невыполнение ею взятых на себя обязательств. «Нельзя исключать, что в критический момент какое-либо внешнее финансовое или политическое влияние может отвратить страну-члена от выполнения обязательств перед альянсом, особенно если учесть постоянное расширение НАТО и обилие внешних соблазнов, – пишет Бжезинский. – Расплывчатый консенсус, ограждающий организацию от раскола, может способствовать сохранению формального единства, но ценой возможного паралича альянса в критический момент». Автор не конкретизирует источники «внешнего влияния» и «соблазнов», но за формулировкой угадывается образ России, которую связывают тесные деловые отношения с некоторыми странами НАТО, например, Германией и Италией.

Восприятие Бжезинским России можно суммировать так: Кремль не надо дразнить, стоит иногда оказывать столь желаемые им знаки уважения и ждать, когда Москва, отдав себе отчет в невеселой экономической и демографической реальности, сама обратится к Западу как к наиболее приемлемому партнеру.

Идеолог расширения НАТО, сейчас Бжезинский считает, что продолжение этой линии контрпродуктивно.

Как политик реалистической школы, Збигнев Бжезинский точно воспринял сигнал, посланный грузинской войной, – Россия готова и способна применять силу, если считает свои стратегические интересы всерьез задетыми. А поскольку сама НАТО не в лучшей форме, провоцировать лишние напряжения не с руки. Первенство в отношениях с такими странами, как Украина и Грузия, должно принадлежать Европейскому союзу, против которого Москве будет сложнее возражать. НАТО же следует обратить внимание на Организацию договора коллективной безопасности, которая давно стремится установить с альянсом равноправные отношения.

Бжезинский не скрывает скептического отношения к ОДКБ, называя эту структуру «отчасти воображаемой». Однако стоит пойти на проявление уважения к ней, «если в договор о сотрудничестве в области обеспечения безопасности Евразии и прилегающих регионов будет включен пункт об уважении права стран, не являющихся в настоящее время членами этих организаций, на вступление в НАТО либо в ОДКБ, а в отдаленной перспективе – в обе организации». Иными словами, формальное признание ОДКБ в качестве партнера должно в будущем снять возражения России по поводу вступления постсоветских стран в НАТО. Бжезинский также четко обозначает реальную цель Североатлантического альянса в Евразии – выход посредством контактов с ОДКБ на Шанхайскую организацию сотрудничества и привлечение к взаимодействию с НАТО Китая, наиболее важной, по мнению Бжезинского, державы XXI века.

«Дабы сохранить свою историческую релевантность, – делает вывод Бжезинский, – НАТО не может до бесконечности расширяться в мировых масштабах, к чему призывают некоторые политики, либо превратиться в союз мировых демократий». Однако альянс должен «стать стержнем всемирной системы региональных межгосударственных объединений в области безопасности».

Размышления Бжезинского иллюстрируют, в каком направлении развивается стратегическое мышление Соединенных Штатов, после того как попытка силового доминирования признана неудавшейся. Предлагаемые меры логичны: подтянуть дисциплину в ядре западной системы, то есть вернуть НАТО статус реального военно-политического союза, размытый в годы эйфории, и выстроить вокруг ядра систему «субподрядчиков», способных на выполнение функций безопасности в отдаленных частях мира.

При этом автор не дает убедительного ответа на главный вопрос – почему партнеры США в НАТО и вне ее будут заинтересованы в успехе подобной системы, в частности, в том, чтобы брать на себя больше обязательств, в том числе связанных с риском. Точнее, Бжезинский указывает «растущую угрозу политического хаоса и насилия, которая обрела... реальные черты вследствие политического пробуждения человечества».

Однако структурообразующая роль идеологий осталась в прошлом столетии, как и универсальность восприятия угроз в западном сообществе. Попытка возродить натовскую солидарность может не сработать, и спланированная Збигневом Бжезинским мировая система безопасности останется без обещанного стержня.